Лирический герой Есенина слит с природой, в ней он ощущает свои корни, корни рода человеческого. Природа, по Есенину, полна мифологических символов, как языческих, так и христианских. Мифологические персонажи у Есенина обитают в реальном мире.
"В стихах моих, - писал Есенин в 1924 году, - читатель должен главным образом обратить внимание на лирическое чувствование..." Этим "лирическим чувствованием" проникнуто все творчество поэта.
Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
В поэзии Есенина языческое переплетается с христианским, связывая таким образом целые эпохи. Всякий вселенский предмет, становясь символом, достигает общечеловеческого масштаба. Так, например, клен у Есенина не просто дерево, а "дерево жизни". Об этом поэт пишет в статье "Ключи Марии". Герой, воспринимая мир через символы, ощущает себя в единении с ним. "Я" героя растворяется в природе, сливается с ней.
Край любимый!
Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
Наверное, в каждом стихотворении Есенина сквозной мотив - мотив родины, Руси. Герой размышляет о судьбе Руси, плывущей в мире, как большой корабль. Русь представляется матерью и часто не просто матерью, а Богородицей.
Идет возлюбленная мати
С пречистым ликом на руках.
"Письмо к матери" - это письмо к родине, которую оставляет герой. Чувства, мысли лирического героя Есенин передает через метафору, цвет, запах, звук. Есенинская хата - это образ деревни, конек на крыше "есть знак устремления". Хата же, таким образом, уподобляется колеснице, появляется движение, развитие.
Есенинские цвета - это, в основном, красный, синий, золотой и их оттенки, то есть цвета иконы. Лирический герой через христианское чувствует вечность. Звук колокола также приближает героя к вечному. Часто упоминаются церковные праздники, даже запахи свидетельствуют о приближении праздника ("Пахнет яблоком и медом..."). Эта строчка ясно говорит о том, что наступает яблочный Спас, и у читателя создается праздничное настроение.
Отношение лирического героя к реальности выражается также через олицетворение природы: "Пригорюнились девушки-ели", "плачет метель, как цыганская скрипка", черемуха "спит в белой накидке"... Лирический герой тонко чувствует деревенскую природу. Не случайно сказано: "Я последний поэт деревни..."
Но у Есенина Русь не определяется только деревней. Постепенно Русь становится железной, городской. Лирический герой оказывается между городом и деревней. Появляется мотив ухода, усталости.
Да, теперь решено без возврата,
Я покинул родные поля.
И вот "поэт деревни" становится лишь "захожим богомольцем". Герой уходит, хотя вновь стремится возвратиться. Но полное возвращение невозможно. "Заблудший сын" возвращается на пепелище. Герой переживает мучительный разлад с миром, который усугубляет наступающая революция. Углубляется конфликт между живым и "железным". Герой пытается принять новую родину, переосмыслить для себя значение революции.
Приемлю все.
Как есть, все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу Октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
Поэт не может принять революцию, не может отдать ей самого сокровенного. С одной стороны, революция несет в себе железное, грубое начало, с другой стороны - свежесть. С образом революции связан образ Ленина, и, естественно, есенинский герой обращается к нему. Возникает образ Спасителя, Спаса.
Народ стонал.
И в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь.
И он пришел.
Разумом лирический герой понимает, что России нужно обновление, но внутренне он не может согласиться с переменами. "Я" героя как бы раздваивается, разрушается. "Конь стальной победил коня живого". В этом и состоит трагедия, - трагедия дисгармонии с миром.
Путь лирического героя - это во многом путь автора. Поэтические строки часто совпадают со строками из есенинских дневников. Мир героя и мир поэта слиты в единый синтез, в котором мы ощущаем противоречивую, драматичную эпоху первой четверти XX века.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://kostyor.ru/student/
Термин "лирический герой" введен Ю.Н. Тыняновым в 1921 году 1 , и под ним понимается психологически, биографически очерченный носитель переживания, выраженного в лирике: "Лирический герой - художественный “двойник” автора-поэта, вырастающий из текста лирических композиций (цикл, книга стихов, лирическая поэма, вся совокупность лирики) как четко очерченная фигура или жизненная роль, как лицо, наделенное определенностью, индивидуальностью судьбы, психологической отчетливостью внутреннего мира" 2 .
Лирическая система Сергея Александровича Есенина скрепляется образом лирического героя. Этот образ чрезвычайно эмоционален, противоречив, ему свойственны и тончайшие, нежнейшие движения души, и в то же время слава скандалиста и хулигана его, как известно, не обошла. При этом мы твердо уверены, что лирический герой и автор - это одно и то же лицо, или, по крайней мере, лирический герой Есенина близок самому автору. И не без оснований. В творчестве Есенина, как и многих других поэтов, лирический герой не просто связан тесными узами с автором, его мироотношением, духовно-биографическим опытом, манерой речевого поведения, но оказывается очень часто от него неотличимым. Это качество является родовой особенностью лирики: лирика в основном автопсихологична.
К лирическому герою Есенина это относится в полной мере. "Судьба" лирического героя Есенина стала отражением судеб, мыслей, чувств, настроений, ожиданий многих и многих его современников. И не только современников. Есенин, несмотря на кажущуюся внешнюю простоту и доступность, наверное, один из самых сложных русских поэтов ХХ века. Может быть, потому, что он один из самых "русских" поэтов, глубоко укорененных в национальной русской психологии. И именно ныне, когда творчество Есенина рассматривается в широком философском, психологическом контексте, приходит понимание особенностей его поэзии, специфики его лирического героя: "Несомненно, что Есенин - не просто крестьянский поэт, но и поэт национально-космического уровня, ибо подтекст и дух его поэзии ведет в изначальный космос русской души", - Ю. Мамлеев 3 .
Поэзия Есенина - одна из самых автобиографичных и автопсихологичных в русской литературе, практически все стихотворения поэта пронизаны автобиографическими мотивами. Есенин говорил: "Что касается “автобиографических сведений”, - они в моих стихах". Этот герой родился и вырос в деревне, в мире природы, и потому ему дорого все природное. Затем он отрывается от своей "малой родины", уходит в город, который оказывается для него "чужим миром". Тускнеет яркий и многоцветный мир поэзии Есенина: "Тех волос золотое сено // Превращается в серый цвет..." ("Я усталым таким еще не был"). Характерно, что в поэзии Есенина почти нет городских пейзажей. В городе Поэт не находит себе места, мечтает, как блудный сын, возвратиться: "Я вернусь, когда раскинет ветви // По-весеннему наш белый сад" ("Письмо матери"), - вылечить душу слиянием с природой. Но и деревня изменилась, стала другой. А когда он пытается измениться сам, приспособиться к жизни в большом и чужом для него мире, то становится смешным, ненужным и в конце концов погибает, пережив кризис веры.
"Трудно найти во всей русской поэзии пример такой погруженности в себя, сосредоточенности лирического поэта на своем внутреннем мире. В этом и великое достоинство Есенина-лирика и источник его слабостей и страданий" 4 . Великое достоинство, потому что душа, судьба каждого человека не менее важна и поучительна, чем судьба целого государства. Источник слабостей и страданий, потому что чувства и переживания героя гипертрофируются, как бы изолируются от мира, и поведенческие реакции во многом перестают быть адекватными. Как следствие, героем овла- девает тревога, меланхолия, чреватые психологическим срывом.
Все есенинское творчество представляет собой как бы лирической автобиографический роман, героем которого является образ Поэта - поэта мира древнего, "деревянного", деревенского. Трагедия Есенина - это трагедия русского человека, вобравшего в себя и поэтически выразившего народные представления об идеальной стране мужицкого счастья - "Инонии". Когда же утопический характер этой мечты обнажился, наступил кризис веры, жить дальше стало бессмысленно. Автобиографизм и автопсихологизм лирического героя поэзии Есенина, в частности, позволяет расценивать в качестве "аргументов" в решении спора об убийстве или самоубийстве поэта поэтические произведения самого Есенина. А в стихах его мотив смерти звучит постоянно, и он усиливается по мере приближения поэта к трагическому финалу его жизни. Само слово "смерть" встречается в его поэзии около 400 раз. Можно утверждать, что Есенин предвидел свою "черную гибель" (как и М.Ю. Лермонтов). И можно также утверждать, что источник драмы лирического героя лежит не в сфере социальной и идеологической, а в сфере психологической, "мифотворческой", том идеальном для Есенина образе России, который не выдержал испытания действительностью.
Автобиографизм лирики Есенина - особого рода. Поэзия Есенина исповедальная , обнаженная (совершенно русский феномен); Есенин "всю душу выплескивал в слова", стремясь излечить страдающую душу мучительным самоанализом и глубокой искренностью: "От сонма чувств // Вскружилась голова. // И я сказал: // Коль этот зуд проснулся, // Всю душу выплещу в слова " ("Мой путь"). Есенин укрепил в литературе "эпистолярный" жанр - жанр лирического письма: "Письмо матери", "Письмо к женщине", "Письмо деду", "Письмо от матери", "Письмо к сестре"... В целом, названий стихов, в которых присутствовало бы слово "письмо", у Есенина не так уж много. Однако все его стихи - это своеобразное "послание от Есенина", настолько они доверительны, интимны, личностны и в то же время общечеловечны. Есенину требовалось быть услышанным, понятым, прочувствованным. Без этого общение, творчество для него лишались смысла. Это проявилось и на уровне биографии, общения с другими людьми, даже с близкими. Г. Иванов приводит слова Есенина о его жене Айседоре Дункан: "Злит она меня. Замечательная, знаменитость, умница, а недостает чего-то, самого главного. Того, что мы, русские, душой зовем" 6 .
Именно фантастическая искренность, обнаженность чувств свойственны всей русской литературе, Достоевскому и Есенину в особенности. Казалось бы, это чисто психологическая черта, но на самом деле она имеет явно онтологический, бытийный смысл, ибо такая "искренность", "обнаженность" устанавливает глубинно-реальный контакт между микрокосмами каждой из индивидуальных русских душ, а также между книгой, ее образами и подтекстом, и читателями. "Искренность, обнаженность присутствуют и во всемирно известном феномене русского общения - без них это общение потеряло бы свой смысл, превратилось бы в банальное и ординарное общение, характерное для современного постиндустриального общества" 7 .
Лирический герой Есенина отличается противоречивостью и стихийностью в проявлении чувств. Он и в других возбуждал противоречивые чувства, и сам был раздираем противоречивыми страстями. Есенин - поэт безоглядности и удали, бескомпромиссности и максимализма: "Здравствуй, ты, моя черная гибель, я навстречу тебе выхожу!" Для него характерны крайности, неостуженность суждений, оценок и образов. Если тоска, то "разгульная", если чувства, то "буйные", сердце - "сумасшедшее". Поэт говорит о своей душе как о "поле безбрежном": "Несказанное, синее, нежное..." Широта натуры Есенина, предельная открытость перед людьми, щедрость, с какой он расточал себя, разбрасывая пригоршнями сокровища своей души, ставили его в положение полной незащищенности. Выплескивая всю душу в слова, обнажая свое кровоточащее сердце, поэт словно исповедуется от стиха к стиху. В лирической исповеди он очищается и очищает своих читателей. Эта искренность и нежность, противоречивость и неустойчивость, ранимость лирического героя вызывает особое чувство сопричастности его судьбе у русского читателя. Глубочайший душевный кризис Есенин лечил стихами. Лирика поэта последних трех-четырех лет жизни являет собой пример колоссальных творческих усилий, трагических по своей природе, направленных на преодоление духовной драмы.
Чувства лирического героя Есенина часто полярны, в душе героя борются противоречивые начала, середины нет, есть крайности:
Пускай бываю иногда я пьяным, Зато в глазах моих прозрений дивный свет.Эти бесконечные противоречия отражают противоречивую суть русского характера: "Для русских характерно совмещение... полярно противоположных начал. Россию и русский народ можно характеризовать только противоречиями. Русский народ с одинаковым основанием можно характеризовать как народ... жестокий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезненности сострадательный" 8 (Бердяев Н.А.). Именно таким образом и можно было высветить беспамятство и прозрение русского человека, особую (с крайностями) гармонию русской души и русского уклада жизни.
Показательно, что Есенин и историю понимает как производную действий стихийных сил. Это ему принадлежит знаменитая формула исторической стихии-революции:
Было время безумных действий, Время действий стихийных сил!Ощущая стихийность, завораживающее влияние есенинской поэзии, критики и литературоведы прибегают к оригинальным, соответствующим поэтике Есенина определениям. Например, Ю. Мамлеев определяет поэзию Есенина "как неуловимое нежное движение ножа по собственному сердцу, вызывающее лишь вихрь неуправляемых эмоций, которыми можно упиваться, но которые так и не дают ответа на вопросы “кто мы” и “что такое Россия?”" 9 .
Бывает, что незначительный, на первый взгляд, эпизод высвечивает в человеке очень многое. К таким эпизодам относится первая встреча Есенина с Айседорой Дункан. По свидетельству очевидцев, знакомство их было драматичным. После своего танцевального вечера в Москве взвинченная успехом Айседора обратила внимание на Есенина, "подошла и поцеловала его в губы. Но Есенина, уже успевшего напиться, поцелуй Айседоры привел в ярость. Он оттолкнул ее: “Оставь, стерва!” Не понимая, она поцеловала Есенина еще крепче. Тогда он, размахнувшись, дал мировой знаменитости звонкую пощечину... Сразу протрезвившийся Есенин бросился целовать ей руки, утешать, просить прощения. Так началась их любовь. Айседора простила. Бриллиантом кольца она тут же на оконном стекле выцарапала: “Esenin is a huligan, Esenin is an angel!” (“Есенин - хулиган, Есенин - ангел!”)" 10 . Эта фраза стала в определенном смысле исторической и симптоматичной для Есенина. Эпизод высветил в характере Есенина то, что вообще отличает русского человека.
Отличительной чертой мировосприятия, поэтического мышления Есенина была соприродность его поэтического творчества. В мире природы, природных образов растворяется душой есенинский лирический герой, обретает гармонию. Лирического героя Есенина невозможно представить себе вне мира природы, в таком случае нарушится его кровная связь с миром, ему будет неуютно и холодно в мире. Поэтому в лирике Есенина такое большое место занимают природные, особенно древесные образы: клен, береза и т.д. Это очень важные образы для национальной картины миры, для создания природного пейзажа и пейзажа души лирического героя Есенина - пейзажа русской души в целом. Но мифологизм поэзии Есенина - от живой жизни, от реального быта русской деревни. От фольклора Есенин брал то, что было близко его мироощущению, его лирическому дару. Отличительная черта есенинской поэзии - ее "земное", языческое начало, пристальное внимание к едва заметным переменам в природе, а значит, и в человеческой жизни. И в образном плане поэзия Есенина является поэтическим выражением русского национального менталитета, русской образной картины мира.
Поэзия Есенина основана на славянской мифологии: центральным понятием поэтических воззрений славян (согласно А.Н. Афанасьеву) является образ древа - он олицетворяет собой мировую гармонию, единство всего сущего. Древо - мифологический символ, обозначающий вселенную, мировую гармонию. Но древо - это и знак человека, слитого с миром. Подобно тому как в древе-вселенной вершина - это небо, солнце; низ - это корни, рождается параллель со стоящим человеком: голова его - вершина, уходящая в небо; ноги - корни, ощущающие крепость земли, раскинутые руки, подобно ветвям, обнимают мир вокругsup 11 .
И эту особую близость пейзажа душевного и пейзажа природного также можно назвать отличительной национальной чертой. Поэтическая славянская мифология (в частности, образ мирового древа как символ гармонии и лада "деревянного-деревенского" мира) была усвоена Есениным не из книг, а из живой жизни, из окружающей его природы. Природные циклы, цветение, увядание и новое возрождение всего живого в мире природы - это постоянная тема поэзии Есенина. И в самой его поэзии принято выделять "природные" циклы: весну, лето, осень, зиму с соответствующим им цветовым колоритом. Поэзия Есенина 1913-1914 годов в основном лишена драматических конфликтов, скрытого трагизма, поэтический мир Есенина этого периода ярок, многоцветен, и он получил название "голубого" периода в творчестве поэта. 1916 год называют "розовым" периодом в поэзии Есенина. В это время назревает ощущение предстоящей катастрофы, взрыва стихийных сил (например, в стихотворении "Небо сметаной обмазано...": "Жгуче желания множат // Душу больную мою, // Но и на гроб мне положат // С квасом крутую кутью..."). 1923-1924 годы - "желтый" период в поэзии Есенина, соответствующий осени, времени увядания:
Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать.И наконец, есенинская черно-белая "зима" - вторая половина 1925 года.
Н.Н. Бабицына,
научный сотрудник отдела научно-экспозиционной и
выставочной деятельности
Государственного музея-заповедника С.А. Есенина
Народность творчества писателя или поэта определяется не только способностью автора создавать в художественном произведении национальные характеры и типажи, но и его талантом выражать мироощущение народа, особенности национального сознания и понимания национальной действительности. Русская классическая литература открыла миру душу своего народа, и наследию Есенина принадлежит в этом немалая заслуга. Однако, образ лирического героя как выразителя национальной самобытности пока не получил глубокой и всесторонней разработки. Попытаемся выяснить, в какой степени лирический герой Есенина воплощает русский национальный характер, предстает ли он в развитии или статичен. Важно понять, проявляет он отдельные черты или воплощает все многообразие национального менталитета, выявляя его тонкости и штрихи.
Необходимость разобраться в этой проблеме требует обращения к вопросу о сущности национального характера, который является внутренне обусловленной структурой. Национальное своеобразие русских определяется «двоецентрием » коллективной души, которое обуславливает не только разнообразие национальных типов, но и «объясняет природу исторического движения, драму расколов, кризисов и самую возможность развития» русского человека и общества. Амбивалентность национального характера является ключевым моментом в раскрытии эволюции характера лирического героя Есенина.
В настоящее время в есениноведении сложился ряд подходов к рассмотрению периодизации творчества Есенина. Опираясь на исследования А.Н. Захарова, Н.И. Шубниковой-Гусевой, О.Е. Вороновой, С.Н. Пяткин убедительно доказывает, что авторский жизнетекст Есенина строится как последовательная смена форм выражения поэтического «я»: от «смиренного инока» (в поэзии 1914-1916 гг.), до «пророка «Третьего завета» (поэзия 1917-1921гг.), романтического бунтаря, поэта-хулигана (1920-1921 гг.) и, наконец, в последний период творчества - «Пушкина ХХ века» . Рассмотрение национального характера лирического героя и его эволюции в контексте предложенной смены образов представляется нам наиболее продуктивным.
Есенин входит в литературу в образе «тихого отрока», «смиренного инока». Лирический герой ощущает жизнь как радостное служение Богу, непрестанную литургию и славословие земной красоты. . Любуясь каждым проявлением земного бытия, герой видит в нем отражение божественной сущности, угадывает в зримом чудесное и стремится его познать: Кто-то в солнечной сермяге/На осленке рыжем едет./Прядь волос нежней кудели,/Но лицо его туманно./Никнут сосны, никнут ели/И кричат ему: «Осанна!» . Устремления лирического героя ориентированы не на переживание и рефлексию своего внутреннего мира, его пытливый взор прозревает глубины окружающего пространства. Вглядываясь в обычные для сельского жителя явления и предметы, он «раздвигает зрение над словом», «создает мир воздуха из предметов земных вещей». В этой завороженности пространством, которую испытывает лирический герой, раскрывается одно из основных качеств национального мирочувствования – созерцательность мировосприятия. В след за богословами александрийской школы (Св. Василий Великий, Григорий Богослов) русский человек видит в «самых малых вещах мудрость Зиждителя» , а созданный Богом мир видимый отражает в его понимании «красоту и согласие...Божией Премудрости и Силы» . Ощущая предстоящий ему мир как «значную» систему, в которой земное является символическим раскрытием небесного, а нетленная красота тварного мира обнаруживает «идеальное» в человеке и его бытии, лирический герой выражает свойственный национальному мирочувствованию «принцип двойного зрения»: Между сосен, между елок,/Меж берез кудрявых бус,/Под венком, в кольце иголок, /Мне мерещится Иисус .
В сознании крестьянина закреплено чувство родственности не окружающим миром, но и космосом. Жизнь со сложившимся бытом является закономерным продолжением вселенского, которое не кажется ему чуждым и холодным: Не гнетет немая млечность,/Не тревожит звездный страх./Полюбил я мир и вечность,/Как родительский очаг./Все в них благостно и свято,/Все тревожное светло... . Лирический герой так же, как и крестьянин, воспринимает и осмысливает многообразие жизни эмоциями, чувствами, впечатлениями; «напоенным сердцем взглядом».
В устремлении лирического героя «к небесному, вечному» (П. Сакулин), которое находится в неразрывном единстве с природно-бытийственным началом, раскрывается софийность народного сознания. Она выражается в желании русского человека быть приобщенным к сущности Божественного начала земли и связана с символикой материнского покрова Богородицы: Я поверил от рожденья/В Богородицын покров . Нерасторжимость космологического, религиозного и социального пластов материнского начала раскрывают женственность русской религиозности и характеризуют национальный тип мышления: О Матерь Божья,/Спади звездой/На бездорожье в овраг глухой./Пролей, как масло,/Власа луны/В мужичьи ясли/Моей страны . В образе Богородицы «не юном, не старом, словно безвременном, как на православной иконе», русский народ «чтит небесную красоту материнства» . Поэтому и земля, пронизанная Богородичной сущностью, осмысливается им как заступница, подательница благополучия, утешительница. Покров Богоматери, на который уповает русский человек, переносится и на сущность матери-земли, которой так же, как и Пречистой Деве, «можно каяться в грехах» : И часто я в вечерней мгле,/Под звон надломленной осоки,/Молюсь дымящейся земле/О невозвратных и далеких . Потребность в явственном ощущении «ласковых рук» Богородицы, которая, оберегая своими заботами земную Русь, отдает людям самую главную свою ценность – Бога-сына, отражает крестьянскую философию.
Естественным продолжением отношения лирического героя к миру как «царству космических тайн» является формирование этической системы, которая пронизывала крестьянское общество. Сращение понятий «красоты» и «добра», приводит человека к осознанию того, что только законы добра, милосердия и любви могут скрепить хрупкий мир людей: Кто-то учит нас и просит/Постигать и мерить./Не губить пришли мы в мире,/А любить и верить! . Именно эти ценности легли в основу поведенческого комплекса русского человека, которого отличают спокойствие и умиротворение, мягкость, терпимость, благодушие, дар «вчувствования».
Но главной, определяющей нормативный каркас идеалов, смыслообразующей духовной основой жизни для славян является православие. Ф.М. Достоевский, указывая на то, что «все народные начала у нас сплошь вышли из православия» , акцентировал внимание на «бессознательном» знании Христа русским народом. Русский человек, восприняв всем сердцем Евангелие, увидел не столько Христа-Сына человеческого, сколько принял его Божественную сущность. Ему оказался необходим Христос, который, «будучи образом Божиим… уничтожил Себя Самого..., сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил себя» (Послание апостола Павла. Филипп. 2: 6-7). Поэтому, перенося скорби и тяготы жизни с терпением и кротостью, русский человек идет путем «Кроткого Спаса», тем самым приближаясь к нему. Лирический герой возносит «благословенное страданье» своего народа на самый высокий пьедестал, выявляя его духовную и культурную ценность, которая заключается в смирении сердца: Твой глас незримый, как дым в избе./Смиренным сердцем молюсь тебе./Овсяным ликом питаю дух,/Помощник жизни и тихий друг…/Но краше кротость и стихший пыл/Склонивших веки пред звоном крыл . Так же, как и русский народ, лирический герой «в своей религиозности живет со Христом страдающим. Это Русский Христос, такой близкий к скудному русскому пейзажу, неприглядным серым деревням, пьяной, больной, разоренной России. Это Христос - друг грешников, убогих немощных, нищих духом» раскрывает национальный идеал: И в каждом страннике убогом/Я вызнавать пойду с тоской,/Не Помазуемый ли Богом,/Стучит берестяной клюкой . Ожидание лирическим героем «светлого гостя», стремление узнать его неповторимый образ в череде встречающихся лиц сформировало бессознательную способность русского человека к милосердию и состраданию ближнему, в том числе, и к преступникам - «несчастным» (Ф. Достоевский). Все они убийцы или воры, как судил им рок./Полюбил я грустные их взоры/С впадинами щек./Много зла от радости в убийцах,/Их сердца просты./Но кривятся в почернелых лицах/Голубые рты . В «зачарованности всем смиренным, уничиженным, падшим» кроется глубокое религиозное убеждение русского человека о всеобщей греховности людей. В народном понимании в низости мира виноваты все, значит, никто не застрахован от падения. Не отвергает для себя такую возможность и лирический герой Есенина: И меня по ветряному свею,/По тому ль песку,/Поведут с веревкою на шее/Полюбить тоску… . Сознание народа цельно: закон не разделяет мир и преступника, каждый ответственен за всех, - в этой направленности раскрывается соборное мышление русского народа, воспитанное православной духовностью и объединяющее крестьянский мир: Знаю, мать-земля черница,/Все мы тесная родня .
Полнота народного мироощущения выражается в «сосредоточенности русского человека на идее Царства Божия и абсолютного совершенства в нем, что в свою очередь определяет в русском народе непрестанное чаяние Града Небесного» . Выработанное веками отношение к миру как «деликатное терпение гостя», стало стержнем мироощущения лирического героя как носителя «социального архетипа» (К. Касьянова) нации. Русский человек не может и не хочет довольствоваться только земным бытием, несмотря на то, что наполненная Святым Духом жизнь в сознании народа и лирического героя благословенна: Все встречаю, все приемлю,/Рад и счастлив душу вынуть./Я пришел на эту землю,/Чтоб скорей ее покинуть . Тоска о неведомом обусловили в русском народе жажду духовного обогащения, стремление к полноте восприятия Христа, что выразилось в таком характерном русском явлении, как странничество. В «беспокойном и мятежном русском скитальчестве» как «явлении глубоко национальном» раскрывается святое беспокойство, поиски «небывалой, несбыточной святости в потонувшем Китеже» . Неслучайно и очень показательно, что лирический герой периода 1914-1917 гг. предстает в образе «странника убогого».
В образе лирического героя пророка «Третьего завета» раскрывается исторически сформированная в характере русского человека обусловленность располагать свои идеалы в той или иной крайности и развиваться в метании от одной к другой. Податливость русского характера, способность и потребность увлекаться, свойственные ей «сентиментальные иллюзии», «тяга к индивидуализации» (И. Ильин) стали причиной смены духовных ориентиров в миропонимании лирического героя. В маске нескованного жизненными обстоятельствами дерзающего скитальца и бродяги проявляются подспудно существующие, осознаваемые и ощущаемые деструктивные стихии: Не ищи меня ты в Боге,/Не зови любить и жить…/Я пойду по той дороге/Буйну голову сложить . В попытке создания лирическим героем новой онтологии бытия раскрывается вырвавшаяся из рамок волевой сосредоточенности и самоограничения стихийность русской души, которая приводит человека к отвержению окружающего и отрицанию Истины. Последней стадией этого развития стало богоборчество лирического героя. Важно, что цикл произведений «необиблейского» эпоса и лирики революционных лет 1917-1919 гг. являются «глубоко национальным по духу» . В стремлении лирического героя изменить мир, в нарастании преображенческих идей выражается «русское мессианское сознание и его метаморфозы во время революции» . Здесь воплотилась вера народа в особое духовное и историческое призвание России, где место внешней пассивности восприятия мира занимает преобразовательная активность людей: Плечьми трясем мы небо,/Руками зыбим мрак/И в тощий колос хлеба/Вдыхаем звездный злак . Масштабы чаемых изменений, которыми мыслит лирический герой, расширяемые до уровня вселенной, также раскрывают особенности национального мышления, которое в наиболее важные моменты истории оперирует космическими категориями, не довольствуясь индивидуальными нуждами и потребностями. Сознание лирического героя развивается в рамках православного религиозного мышления: только через очищение (в купели русской революции) возможно обретение новой богооткровенной истины. Лирический герой демонстрирует свойственную русскому человеку способность вмещать в себя все многообразие отношения к миру, при этом обнаруживает неспособность отделить главное от второстепенного, что приводит к обострению проблемы «веры и безверия». Подтверждая размышления Ф.М. Достоевского о способности русского характера ввергаться в «круговорот судорожного и моментального самоотрицания и саморазрушения» , лирический герой в своем «паденьи роковом» доходит до кощунства и нигилизма, что позволяет увидеть таящуюся в национальном характере «потребность отрицания всего, самой главной святыни сердца своего,...перед которой сейчас лишь благоговел и которая вдруг как будто стала ему невыносимым каким-то бременем» : Я иное постиг ученье/Прободающих вечность звезд…/Проклинаю дыхание Китежа/И все лощины его дорог .
«Маленькие поэмы» 1917-1919 гг. отражают эсхатологичность национального мышления. "Апокалиптические взрывы", волнообразно накрывающие Россию, выявляют внутреннюю нацеленность народа не на завоевание лучшего и устранение мешающего, а на возвращение к прежним ценностным ориентирам... обращению к «естественной модели своей культуры» .
Важнейшим моментом для понимания сущности национального характера является вопрос нравственных идеалов и ориентиров русского человека, устойчивость и непоколебимость которых раскрывается в образе лирического героя 1919-1920 годов. Пережив «в бытовых подробностях и мистических прозрениях трагедию русской души» , ощутив бесплодность пережитых надежд и иллюзорность планов, он вновь впадает в крайность: надевает маску поэта-хулигана, который протестует против действительности и бежит от нее. Лирический герой переживает драму «русской крестьянско-христианской души, из которой было грубо вынуто божественное и святое, оскорблен, раздавлен ее освященный быт…» . Образ хулигана не случаен, он «глубоко укоренен в субстанциональной структуре русского национального характера» , в нем сплелись «неизъяснимая душевная неудовлетворенность» (Е. Аничков), сами хулиганские выходки и то лирическое переживание этих пластов, которое ощущает в себе герой.
В маске хулигана-юродивого, он пытается высказать неприятие и отрицание «перевернутой» реальности, в которой живет: Нет, уж лучше мне не смотреть,/Чтобы вдруг не увидеть хужего./Я на эту ржавую мреть/Буду щурить глаза и суживать . Выходом из этого круговорота духовных испытаний стала ориентация на свойственную крестьянскому мироощущению неразрывную связь с сущностью российского бытия, сакральным и профанный его миром.
Следующий этап биографии лирического героя отражает свойственную русскому человеку стремительность дойти «до последней черты, то есть когда уже идти больше некуда» и с «жаждою самосохранения и покаяния спасти себя самого» . Не случайно, творчество Есенина 1923-1925 годов открывает перед нами преображенный образ лирического героя. В маске «бывшего хулигана», «мечтающего стать певцом новой России», исповедуясь перед «обществом» глубоко и искренне, он раскрывает особенности национального самосознания. Совестливость, сохраненная героем в бурных перипетиях истории, сожаление о содеянном, попытка разобраться в допущенных ошибках сливаются «в типично русские ноты раскаяния» (А. Блок): Был я весь, как запущенный сад,/Был на женщин и зелие падкий . Привитое русскому народу христианской культурой понимание жизни как несения своего креста, извилистости этих дорог, где неизбежны «внутренние кризисы, провалы, шатания», сформировало миросозерцание, где самокритика и самоосуждение стали отличительной чертой русской нации. «Нет народа, который до такой бы степени любил бы ругать себя, изобличать себя, смеяться над собой», - писал об этом философ Б. Вышеславцев . Искренность и сердечность, неподдельность, «настоящность» в проявлении своих чувств и задушевность, которые проявляет лирический герой, характеризуют его как «русского человека в полной мере» .
Путь, который проходит лирический герой, от стремления к высоким идеалам через разочарование и духовный кризис к восстановлению и обновление душевного уклада, является закономерным для развития внутреннего мира русского. Православная антропология рассматривает человека как свободную личность, которая или идет к Богу или удаляется от него. Поэтому взлеты и падения духа свойственны каждому верующему. Глубоко укорененное в русском народе «сердечное знание Христа» является той самой силой, идеей, которая в конечном итоге держит народ, определяет вектор его развития: Ты прости, что я в Бога не верую-/Я молюсь ему по ночам./Так мне нужно. И нужно молиться .
Подводя итоги, отметим, что образ лирического героя в творчестве Есенина эволюционирует, тем самым реализуя и развивая доминанты национального характера. Ведущим фактором развития национального характера является православное исповедание христианской веры, которое имеет свои специфические особенности и реализуется в его русском варианте – народном христианстве в разных плоскостях: мировоззренческом комплексе, нравственно-этическом (поведенческом), эстетическом. Лирический герой Есенина выражает созерцательность и софийность народного мироощущения, эсхатологическое и мессианское сознание, соборное мышление, жажду духовного обогащения. Милосердие, совестливость, искренность, стихийность раскрывают национальное своеобразие его характера.
В связи с вышесказанным, эволюция национального характера в поэзии Есенина видится нам следующим образом: от цельного православного вероисповедания через отклонение от нормы (грехопадение) к возвращению к прежним идеалам, но на более высоком уровне их восприятия и осуществления.
Литература:
- Бердяев Н.А. Душа России // Русская идея: Сб. статей. М.: Республика, 1992. 496 с.
- Бердяев Н.А. Русская идея М.: «Сварог и К», 1997. 540 с.
- Вейдле В. Еще о «русской душе» // Современные записки. Париж, 1939. № 68. С. 439.
- Воронова О.Е. С. Есенин и русская духовная культура. Рязань: Узорочье, 2002. 520 с.
- Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. № 6. С.115.
- Достоевский Ф.М. Дневник писателя. СПб.: Лениздат. 1999. 527 с.
- Есенин С.А. Полн. собр. соч.: в 7 т. Т 1. ИМЛИ им. А.М. Горького РАН. – М.: Наука: Голос, 1995-2001.
- Есенин С.А. Полн. собр. соч.: Т.2
- Есенин С.А. Полн. собр. соч.: Т.4
- Касьянова К. О русском национальном характере. М.: Ин-т нац. модели экономики, 1994. 367 с.
- Лосский Н. О. Характер русского народа. М.: «ДАРЪ», 2005. 336 с.
- Мамлеев Ю.В. Духовный смысл поэзии Есенина // Столетие Сергея Есенина: Международный симпозиум. Есенинский сборник. – Вып. III. М.: Наследие, 1997. 528 с.
- Пяткин С.Н. Пушкин в художественном сознании Есенина. Арзамас: АГАПИ, 2007. 367 с.
- Русское зарубежье о Есенине: в 2 т. Т.1: Воспоминания/Вступ.ст., сост., коммент. Н.И. Шубникова-Гусева. - М.: «Инкон», 1993. 328 с.
- Семенова С. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов. Поэтика – Видение мира – Философия. М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001. 590 с.
- Федотов Г.П. Письма о русской культуре // Русская идея: Сб. статей. М.: Республика, 1992. 496 с.
- Федотов Г.П. Стихи духовные. Русская духовная вера по народным стихам. М: Прогресс: Гнозис, 1991. 186 с.
- Федотов Г.П. Святые Древней Руси (Х-ХVII вв.). М.: Моск. рабочий, 1990.269 с.
- Флоренский П.А. Православие: Очерки учения православной церкви. Париж, 1989.
- Флоровский Г.В. Восточные отцы 4 века. Париж, 1931. Репринтное издание Париж, 1990.
«Мои стихи - моя биография», - писал о себе Есенин. Это ощущение нерасторжимого единства бытия и творчества сопутствовало поэту на протяжении всего его пути - и в жизни, и в литературе. Действительно, лирический герой Есенина очень близок мироощущению автора и, как и всякое творение, в которое вдохнули
жизнь, меняется, обретает новые черты по мере духовного взросления самого поэта.
Лирический герой его ранней поэзии - веселый и бесшабашный парень, радостно и без страха взирающий в будущее. Прямо и просто он выражает свои чувства. Стихи Есенина этого периода изобилуют картинами природы родной Руси. Именно через них поэт раскрывает мир своих чувств; его лирический герой словно растворен в любимой природе:
Родился я с песнями в травном одеяле,
Зори меня вешние в радугу свивали.
Излюбленным образом поэта становится образ пастуха, который чувствует себя дома среди лесов и полей:
Я пастух - мои палаты
Межи зыбистых полей.
Тема бродяжничества, странничества также привлекает поэта в этот период творчества. Его герой стремится обойти вселенную, чтобы напитать душу «березовым молоком» матери-земли, воспевая ее в проникновенных стихах-молитвах:
Как прохожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
Ранняя любовная лирика поэта отличается откровенно языческой чувственностью, для которой не существует никаких запретов. Позже, по мере духовного взросления поэта, в ней звучат уже нотки печали, а в зрелый период творчества любовь предстает перед ним как неумолимая, роковая и грозная сила («Персидские мотивы»).
Переломом в поэзии Есенина становится 1916 год, когда поэт, наивный и неискушенный, окунается в атмосферу большого города с его головокружительными контрастами, соблазнами славы и власти, хмелем предреволюционного брожения умов. Поэт ощущает себя пророком новой религии:
Не устрашуся гибели,
Ни копий, ни стрел дождей, -
Так говорит по Библии
Пророк Есенин Сергей.
В его стихах все чаще встречаются картины зари - символа обновления:
Верю, завтра рано
Чуть забрезжит свет
Новый над туманом
Вспыхнет Назарет.
Есенин наделяет своего героя титанической силой и мощью, он суров, деятелен и активен по контрасту с баловнем родной природы в ранних стихах поэта. Революцию Есенин воспринимает восторженно:
О, Русь, взмахни крылами,
Поставь иную крепь!
...
Довольно гнить и ноять,
И славить взлетом гнусь -
Уж смыла, стерла деготь
Воспрянувшая Русь.
Революция для него - обновляющая, освобождающая, созидающая стихия:
Не губить пришли в мир,
А любить и верить.
В стране происходят разительные перемены, но это, увы, не тот светлый, лазурный мир, не «мужицкий рай», к которому с детства так тянуло Есенина. К поэту приходит разочарование в идеалах революции, он чувствует, что перестает понимать свой народ, а народ - его: «Без меня будут юноши петь, / Не меня будут старцы слушать».
Есенин ощущает, что он чужд новой России. Именно в этот период он пишет свой знаменитый цикл стихов «Москва кабацкая». Лирический герой - гуляка и хулиган, прячущий за беспечностью и удалью растущую тоску и отчаяние. В вине, разгуле он ищет забвения, в его стихах все чаще звучит предчувствие безвременной кончины, появляются мотивы ностальгии. Смена времен года символизирует для него трагический путь одинокого заблудившегося странника в мире, который перестал быть родным и понятным. Лирический герой мучительно переживает этот разлад, его душа - «вся в крови». Прежняя тема бродяжничества наполняется иными, трагическими мотивами - отчужденности и неприкаянности. Ему некуда идти, у него уже нет дома, нет родины:
Да, теперь решено. Без возврата
Я покинул родные поля.
Разлад в его душе усугубляется. Критическое отношение к себе, отчаяние и недовольство собой приводят к тому, что в его стихах появляется чувство отстраненности по отношению к себе и своему творчеству. Появляется тема двойничества, которая достигает своего апогея в поэме «Черный человек», написанной уже в конце жизни:
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, -
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
В конце жизни лирический герой сливается с автором. Поэт предчувствует свою гибель. Итогом его творчества становятся такие
стихотворения, как «Не жалею, не зову, не плачу», «До свиданья, друг мой, до свиданья». В этом прощании поэта слышится полная покорность судьбе. Былой бунтарь смиряется и раскрывает объятия смерти. Она не страшит его, ибо это - желанный отдых от мучительных раздумий, сомнений и неизбежных ошибок, сопутствующих жизни.
Лирический герой поэзии С. А. Есенина
Время, в которое жил и творил С. А. Есенин, было одной из самых сложных эпох в истории российского государства. Бурные события, происходившие в стра-не, сказывались на жизни каждого человека, живше-го в это время в нашем государстве. А особенно силь-но — на судьбах людей, наделенных сверхчувстви-тельностью, обостренной восприимчивостью. К таким людям и относился Сергей Александрович Есе-нин. Его стихи — это искренняя исповедь романтиче-ской души, привлекающая одухотворенностью, стремлением воспеть лучшие человеческие качества. Есенинская поэзия правдиво раскрывает поиски сложной души поэта. Его мировоззрение меняется вместе с изменением окружающей обстановки. Все это нашло свое отражение в лирике С. А. Есенина, а значит, повлияло и на образ лирического героя, про-шедшего вместе с автором сложный путь эволюции.
Ранняя поэзия С. А. Есенина наполнена образами русских крестьян. В ней описывается деревенский быт: мужики сетуют на засуху, «скинув шапки, мо-лясь и вздыхая»; рыбаки поют «где-то вдали, на изло-ме реки, древнюю песню»; «щенки кудлатые заполза-ют в хомуты»:
По лугу со скрипом
Тянется обоз -
Суховатой липой
Тянет от колес.
Первые стихи поэта отражают мир радостный и многоцветный. Все в нем живет и дышит, радуется и развивается. Россия предстает перед нами в виде бес-крайних родных полей, лугов, озер и рек. На рязан-ской земле он впервые увидел и костер зари, и сереб-ристую луну, и шелест тростника, и голубую гладь. Его поэзия полна задушевности, одухотворенности: Там, где капустные грядки Красной водой поливает восход, Клененочек маленький матке Зеленое вымя сосет. Ранняя поэзия С. А. Есенина по своему настроению напоминает народные песни. От матери поэт слышал сказания, поговорки, загадки. Именно фольклор ук-репил его чувство любви к народу и к Родине:
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь.
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.
...Уж не сказ ли в прутнике
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?
Первые стихотворения С. А. Есенина насыщены религиозными образами. Позднее он скажет: «Ото многих моих религиозных стихов и поэм я бы с удо-вольствием отказался, но они имеют большое значе-ние как путь поэта до революции». Молодой поэт ис-поведовал христианскую мораль, но Христос для него не Бог, а, прежде всего, идеальный человек. Иисуса, по мнению автора, как и многих других святых, мож-но встретить вместе с «каликами» и «богомолками» на дорогах святой крестьянской Руси. Лирический герой этого периода наполнен вселенской гармонией. Он странник, «захожий богомолец», идущий в «ску-фье смиренным иноком», нашедший свои святыни в самой русской земле:
Я молюсь на алы зори,
Причащаюсь у ручья.
Его храм создан самой российской природой:
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Одно из основных чувств, которые испытывает ли-рический герой — это любовь к родине:
Но не любить тебя, не верить
Я научиться не могу.
В сердце поэта с ранних лет запала Россия, ее бес-крайние поля, раздольные песни, сельская тишина, звонкий девичий смех. «Моя поэзия богата одной лю-бовью — любовью к Родине. Это — ведущая ее тема, которая питает все мое творчество», — писал С. А. Есенин.
О, Русь — малиновое поле,
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску.
В 1915 году мировоззрение поэта резко изменяет-ся, в его спокойный поэтический мир врывается образ грешника и богоборца:
Не ищи меня ты в Боге,
Не зови любить и жить...
Я пойду по той дороге
Буйну голову сложить.
Период отрытого противостояния лирического ге-роя Богу пришелся на тяжелое для страны время — время революции 1917 года. Год спустя он пишет це-лый цикл из десяти небольших поэм, в которых лири-ческий герой провозглашает себя пророком и описы-вает «иную страну», «где живет божество живых». Отрекаясь от христианства, он восклицает:
Тело, христово тело,
Выплевываю изо рта.
Но такое настроение не долго царит в душе С. А. Есенина. Вскоре он, а вместе с ним и его лириче-ский герой, возвращается к традиционной крестьян-ской философии, проникнутой, по мнению поэта, иде-ей связи человека с космосом. В творчестве появляет-ся образ луны. Она принимает непосредственное участие в судьбе лирического героя. Это отчетливо видно в стихотворении «Я последний поэт деревни...»:
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
В этом же стихотворении звучит горькая для поэта мысль о том, что крестьянская культура постепенно умирает. Лирический герой осознает неизбежность происходящих перемен в России. Также он признает закономерный и естественный путь человека от рож-дения к смерти. В стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу», написанном в -зрелый период жизни, в1922 году, поэт рассматривает проблему, встающую перед каждой личностью — приятие или неприятие неумолимого течения времени, ухода молодости, жизненных сил. Это стихотворение стоит чуть особ-няком в творчестве С. А. Есенина. Оно отражает миро-воззренческую концепцию поэта. Тема этого произве-дения — размышление зрелого человека о прошед-шей жизни, о ее смысле:
Я теперь скромнее стал в желаньях.
Жизнь моя! Иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Но все-таки «утраченная свежесть, буйство глаз и половодье чувств» не оставляют глубокой болезнен-ной раны в душе поэта. Он понимает, что человек — это частица природы, а значит нужно просто подчи-ниться естественным законам мирозданья:
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Лирический герой принимает смиренно все, что не-сет ему жизнь. Но его смирение не угнетающее, это восприятие мира целиком, во всем его многообразии. Неожиданные" яркие образы этого стихотворения сде-лали его одним из самых известных в творчестве С. А. Есенина.
Горечь по поводу исчезновения крестьянской Руси приводит поэта к трагическому ощущению одиноче-ства, ненужности в новой жизни. Свою раненую душу поэт прячет под маской. Обостренные до предела от-ношения поэта с окружающим миром, двойствен-ность своего лирического героя отразились в цикле стихотворений «Москва кабацкая». В одном из произ-ведении этого цикла «Исповеди хулигана» за напуск-ной бравадой есенинского хулигана:
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Сохраняется верность истинным ценностям поэта:
Я люблю родину.
Я очень люблю родину. Единственный путь достижения гармонии для ли-рического героя — это любовь, что и нашло свое отра-жение в стихотворении «Любовь хулигана»:
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Иногда лирическому герою ближе всех людей ста-новятся животные:
Средь людей я дружбы не имею.
Я другому покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать свой лучший галстук.
После возвращения из длительной заграничной по-ездки, С. А. Есенин предпринимает активную попыт-ку преодолеть мировоззренческий кризис. Он создает цикл стихотворений «Персидские мотивы», самым известным из которых стало «Шаганэ ты моя, Шаганэ». В нем лирический герой признается, что как бы ни были прекрасны чужие страны, ничто не заменит ему красоты родного края:
...Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне...
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий...
Большинство произведений этого цикла проникну-то ностальгией. Лирический герой не может не ду-мать «про волнистую рожь при луне», про «рязанские раздолья». Даже сама прекрасная Шаганэ не в состоя-нии затмить северную девушку. Там на севере, девушка тоже, Может, думает обо мне... Краткий период относительной гармонии быстро заканчивается для С. А. Есенина. И опять на душе по-является тягостное ощущение одиночества и трагиче-ской для поэта ненужности новой России. В стихотво-рении «Русь советская» он восклицает:
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть, с какой далекой стороны...
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец...
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
В этом стихотворении ярко проявляется раздвоен-ность лирического героя, внутренняя борьба между приятием и неприятием новой жизни в России. Ближе и роднее своей страны, своего народа у поэта нет. И ему ничего не остается кроме как принять обновлен-ную Русь:
Приемлю все.
Как есть все принимаю-
Отдам всю душу октябрю и маю...
Поэт приносит своеобразную клятву верности сво-ей стране:
Но и тогда,
Когда по всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, —
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
С. А. Есенин пытается понять всем своим сущест-вом новую систему ценностей российского государст-ва. В произведении «Неуютная жидкая лунность» ли-рический герой «через каменное и стальное» видит будущую мощь родной страны.
Родной с детства поэту мир деревни постепенно, но безвозвратно уходил. И сам Есенин все чаще стал за-думываться о смерти. Эти мысли нашли свое отраже-ние и в его произведениях. В стихотворении «Отгово-рила роща золотая...» лирический герой осознает невозвратимость прожитых лет, он сравнивает себя с рощей и журавлями, а свою молодую душу — с «сире-невой цветью»:
...Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
Трагизм неминуемого конца жизни человека сгла-живается утверждением лирического героя, а значит и самого поэта, что жизнь не заканчивается смертью. Этот оптимизм отчетливо просматривается и в последнем стихотворении С. А. Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья...»:
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
Поэт рано ушел из жизни, но успел оставить нам прекрасное поэтическое наследие. В стихотворения он вкладывал всю свою душу. Очень точно о его твор-честве сказал писатель А. Толстой: «...Его поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души».
